Согрешить с негодяем - Страница 53

— Спасибо, — поблагодарила Кьяра, но серьгу не взяла. — Я думала, что потеряла ее в парке.

— Э… Ладно. — Джек переступил с ноги на ногу, подошел к витрине с коллекцией и положил серьгу на крышку. — Я оставлю ее здесь. — Но его рука застыла над стеклом. — Вот те на! — пробормотал Джек. — Какой прекрасный образчик бронзы эпохи Октавиана. Это же работа Флавия, верно?

— Верно. — Кьяра так и не подняла головы.

Он с беспокойством посмотрел на нее.

— Вы хорошо себя чувствуете, леди Шеффилд?

— Да, — ответила она, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закатиться истерическим смехом.

— Такое впечатление, что вы сейчас упадете в обморок, — настаивал он. — Позвольте налить вам стакан хереса.

— У меня нет дурной привычки прикладываться к бутылке, сэр, — сострила Кьяра. — Мы, ведьмы и колдуны, обычно дожидаемся полуночи и тогда пьем наше магическое зелье.

Надо отдать ему должное, Джек с покорностью воспринял ее сарказм.

— Наверное, я это заслужил. Может, мне необходимо извиниться еще раз? Обычно я не настолько бестактен и груб. — Он немного поколебался. — Искренне признаюсь, что поторопился с выводами, прислушиваясь к разговорам и домыслам.

— Нет, это мне нужно извиниться, сэр, — заверила его Кьяра. — Мне немного не по себе, но это не повод выплескивать на вас свое раздражение.

Джек кивнул.

— Я только что столкнулся на выходе с Баттершемом. Полагаю, это он вас расстроил.

— Можно сказать и так, — согласилась Кьяра.

— Хэдли говорил, этот молодчик угрожает вам.

— Вы же пришли не для того, чтобы выслушивать мои жалобы, лорд Джеймс. — Она поднялась. — У каждой семьи свои скелеты в шкафу.

— Это правда. — Джек отошел от витрины, но еще какое-то время не мог отвести глаз от выставленных в ней предметов римского искусства. — Только не позволяйте ему запугать вас. Баттершем — настоящая гадина, а не человек. И все в обществе это знают.

— Я согласна, сэр Артур — рептилия. К сожалению, вся семья Шеффилд — это гнездо змей какого-то особо опасного вида.

— По-моему, Хэдли собирается выдрать им ядовитые зубы, — сказал Джек.

— Не могу осуждать вас за то, что вы переживаете, видя, как ваш друг подвергает себя риску. Мне кажется, то, что нас видят вместе с ним, грозит Хэдли… опасностью.

— Вы уже, наверное, убедились в том, что Лукас не боится рисковать, — проворчал Джек. Отведя глаза, он сменил тему: — Кстати, насчет риска. Вчера мне у вас очень понравилась акварель Тернера. Художник не боится бросить вызов принятым условностям и пользуется весьма рисковой палитрой, как вы считаете?

— А может, у него смелое воображение. — Кьяра посмотрела на гостя в профиль, когда он подошел ближе, чтобы лучше разглядеть картину. Странно, но с первого взгляда Джек не произвел на нее впечатления человека, который увлекается искусством. Как и Лукас, он был довольно хорош собой, только черты лица более резкие, а глаза более темные. Гибкая фигура и длинные черные волосы создавали вокруг него ауру отчужденности.

Вид угрожающий. Кьяра отвернулась. Газеты намекали, что он почти такой же распущенный, как и его друг, но не сообщали ничего конкретного. Тоже касалось и его проделок. Черный Джек не делал их достоянием гласности.

— В Обществе художников-акварелистов сейчас открыли выставку. Вы там были? — неожиданно спросил он.

Она покачала головой.

— Мне не часто приходится бывать на людях.

— Не пропустите. Я скажу Лукасу, чтобы он отвез вас туда. Вам нужно посмотреть последние работы мистера Тернера, которые он выставил у себя в галерее на Харли-стрит.

— Сомневаюсь, что Хэдли определит разницу между Тернером и терном. — Кьяра состроила гримасу. — Я и так доставила много хлопот бедняге, заставляя его несколько часов мучиться в картинной галерее.

— Он вас еще удивит, — заявил Джек. — Вы когда-нибудь видели его альбом с рисунками?

— Хэдли рисует? — удивилась Кьяра.

— И очень неплохо. — Джек помолчал. — Вероятно, это началось, когда ему пришлось потратить пропасть времени на то, чтобы научиться правильно писать буквы. Помню, мы смеялись до колик, видя, как он исписывает целые страницы у себя в тетрадях.

— То есть?

— Буквы Е и Р он писал в обратную сторону, в левую вместо правой. Мы веселились, но учителя не находили в этом ничего смешного. Его секли так, что он не мог сидеть. Но самое интересное, Лукас поступал так без всякого умысла.

— Да, я слышала о чем-то подобном, — сказала Кьяра.

— Полагаю, что в конце концов он перерос свой недостаток.

— Все равно это должно было отразиться на нем, — сказала Кьяра.

— Кому понравится, когда его высмеивают? — согласился Джек. — Лукас был не глуп. Совсем наоборот. Он быстро понял, как избавиться от издевательств и прозвища Чокнутый. — Последовала короткая пауза. — Хулиганские выходки из объекта насмешек очень быстро сделали его всеобщим любимцем.

— Понятно. — Перед ней вдруг предстал совершенно другой Хэдли.

— Что ж, мне пора. — Джек учтиво поклонился. — Доброго дня, леди Шеффилд.

— Ты далеко собрался?

— Хочу покататься верхом, — ответил Лукас.

Джек облокотился на загородку соседнего стойла. Услышав там пронзительное ржание, заглянул внутрь.

— Что это такое?

— Это пони.

— Позволю себе перефразировать вопрос. Что этот пони делает в твоем деннике?

— Жует сено. — Лукас прислушался. — А сейчас навалил кучу.

— Ну ты и тупой. Сам-то хоть догадываешься об этом? — заворчал его приятель.